Перекрёсток двенадцати ветров - Страница 36

- не буду же я с ними воевать! Мне и нечем… Давай скорей, Свет!

И он, нагнувшись, крепко поцеловал девчонку в губы…

…Люди всё не появлялись и не появлялись, и Рат замучился, разрываясь между сразу несколькими желаниями и мыслями. Чем дольше их не было - тем дальше уходили ребята… А если это егеря или экспедиция?.. А если и нет - сил никаких нету ждать… А то и вообще они прошли мимо каким-нибудь путём…

Нет. Вот они.

То, что это не экспедиция, стало ясно сразу. Восемь камуфлированных фигур с большими рюкзаками и самозарядными карабинами в руках вынырнули из лога метрах в пятидесяти от камня, на котором лежал Рат. Это были китайцы. И значит - браконьеры… или ещё хуже.

Хунхузы.

Они шли быстро и тихо, хотя и не так тихо, как умел сам Рат. И по их походке Рат понял - они знают, куда идут, их цель близка, и они к ней торопятся. Это и называлось - чёртово везение. Могли придти за два дня до этого. Могли завтра. И никаких проблем.

Но они пришли сегодня. Сейчас. Через двадцать минут обнаружат, что тайника нет. Если только раньше не обнаружат лагерь… Через двадцать пять - организуют погоню. Часа через два догонят ребят с грузом. С Ксанкой. И всё.

А может, это всё-таки никакие не хунхузы? Может, ничего не надо делать - они и вверх-то не смотрят, прут и прут мимо… Рат видел внизу черноволосые головы. Не трогать их - и…

…и ты предатель и трус.

А что, всё просто. Может, и золото тогда тебе одному достанется, Ратмир Перваков, казак, сын казака и офицера… А всё остальное - слова, слова, слова…

Если бы можно было хоть не убивать. Окликнуть? Схитрить? Сразу поймут, что против них мальчишка, что он один…

…Рат успел выстрелить дважды, прежде чем шестеро хунхузов рассосались за камни и деревья, перекликаясь высокими птичьими голосами. Он не промазал - одно тело осталось лежать возле самой глыбы, другое - подальше, у спуска в ложбинку, за которой до лагеря было рукой подать.

Вот только патрон осталось три.

Правда, китайцы здорово растерялись - не при выстрелах, а в целом. Кажется, они решили, что попали в засаду, и это дало Рату (а значит - остальным ребятам) время. Если бы у него было побольше патронов! Прыжок вниз со скалы, а там - петлями по кустам, выстрел оттуда, выстрел отсюда…

Но патрон оставалось всего три. И картечь в нижнем стволе.

Страшно Рату не было. Жалости не было тоже. Этим нечего было делать на русской земле - и золото им не должно было достаться. А главное - они не должны были двигаться дальше.

Хунхузам неудобно было стрелять снизу вверх, они просто не видели Рата, который лёг так, что солнце жарило ему в спину и в глаза врагам. Он же их видел отлично - вернее, видел места, где они находились. Высокоскоростные армейские пули с противным унылым воем и хлюпаньем отлетали от гранита, оставляя на нём белёсые следы и разбрасывая крошку. Повинуясь чьим-то взвизгам, двое стали обходить глыбу с двух сторон сразу. Рат выстрелил в того, что бежал слева - тот упал, но почти тут же вновь вскочил, бросился вперёд - и на этот раз Рат не промазал. Но правый добрался под самую глыбу - чтобы в него выстрелить, надо было бы высунуться по пояс… Четверо хунхузов вели бешеный огонь - у них, похоже, нехватки патрон не ощущалось. Рат слышал с тоскливой досадой, как подобравшийся хунхуз ползёт где-то по камню, и крутил головой, пытаясь определить, где же он появится.

Короткий чёткий щелчок пистолетного выстрела пробился среди общей пальбы - и Рат услышал, как с камня тяжело упало тело.

- Сашка, кретин… - пробормотал Рат - и махнул с камня в ту сторону, куда упал убитый Сашкой китаец. - Сань, патроны! Патроны не трать! - он ужом пополз по мху, подтягивая ружьё. "Маузер" щёлкнул ещё два раза, потом - третий. Рат надеялся, что Сашка попал хоть раз… хотя ладно, пусть хоть отвлекает!

Он заметил шевеление кустов - навстречу ползли минимум двое. Рат пружинисто сел, выстрелил картечью и, падая, услышал тонкий вопль. До тела китайца оставалось метров пять, а там - его карабин… Сашка выстрелил ещё раз. Сейчас доберусь до карабина - и двое на двое…

Пятнистая тень мелькнула сбоку - Рат выстрелил и понял, что промазал, когда хунхуз с ужасающим воплем, брызжа слюной, выскочил из-за кустов, держа наперевес карабин. Значит, картечь достала только одного! Вместо того, чтобы вскинуть руки, Рат швырнул в китайца ружьё и навалился на него в отчаянном прыжке.

Китайцы мастера драться врукопашную только в кино. Даже отощавший и уставший, русский подросток был выше, тяжелей, а главное - злей, чем его противник, не внешне злей, воплями или боевым визгом, а внутренней готовностью драться. Хунхуз слабо затрепыхался, пытаясь добраться до ножа, но Рат, оседлав его, начал бить кулаками - левой-правой - с таким остервенением, что тот обмяк, закрываясь руками и повизгивая. Мальчишка впал в то состояние, которое характерно для вступивших в рукопашную русских солдат до наших дней - чем-то похожее на бешенство берсерка, оно отличается меньшей аффектацией, но пугает врагов так же.

Запал подвёл Рата.

На какую-то долю секунды Рату почудилось, что на него упало дерево. А что слу-чилось на самом деле - он так и не понял. Не успел.

Страшная ночь

Голова болела страшно. Рат буквально ощущал рану за левым ухом - большую и глубокую. "Череп-то не проломили?" - подумал он и повернулся на бок, едва сдержав стон.

Было темно - вернее, полутемно, потому что совсем рядом горел костёр. Возле не-го сидели трое хунхузов. У одного была перевязана правая рука. Рат узнал их собственный лагерь и заставил себя через силу оглядеться.